Донской монастырь. Память памятников

В начале сентября побывала в Донском монастыре и на кладбище рядом с ним. Помните стихотворные строки Александра Розенбаума?

«Покажите мне Москву, я прошу,
Может воздухом её задышу.
Потому что кроме слухов пустых, есть Арбат и есть Донской монастырь».

Донской монастырь – это одно из тех мест, где ощущается сгущение самого что ни на есть настоящего московского воздуха, да ещё и самого старинного.

Что удивило?

Мироваренная печь в Малом Донском Соборе. Эта печь варит миро на всю Россию, а в прошлом – на весь православный Советский Союз. Так что, друзья мои, братья и сестры, все кто крещён - «мы мазаны одним миром»...
Донской монастырь весь посвящен смерти.
В Малом Донском соборе - захоронения лучших русских фамилий, в том числе генерала Репнина, того самого который брал Измаил. Здесь же был похоронен последний патриарх Руси - Тихон, скончавшийся в далёком 1925 году. После революции патриарх был изолирован от своей паствы и содержался под арестом в Донском монастыре до самой своей смерти. В наше время мощи старца Тихона перенесены в Большой Донской собор. Здесь надгробные плиты вмонтированы в пол собора и так получается, что ходишь прямо «по костям» упокоенных в могилах. Даже при входе в храм на ступенях- три надгробия.

Собор действующий, здесь проводят службы, сюда приходят люди, и, судя по затертым буквам на плитах, людей на столетия прошло здесь немало.
Много мыслей возникло при посещении монастырского кладбища .

Старое кладбище было действующим с 16-го до начала 20-го века. Вокруг замшелый, почерневший, обломанный мрамор. Гранитные огромные глыбы, камень и известняк, почерневший и полу рассыпавшийся.
Рисунки на надгробии 16-го века - «волчий зуб», которые сплетаются в геометрические узоры - «заходящее солнце». Далее 17 век - «плетёнки», более сложные узоры . Памятники 18-го и 19-го веков – скульптуры неутешных женщин, закрывающих лицо, изнемогающих от плача.

На могиле ничем не прославившегося человека огромная скульптура Христа. Иисус Христос стоит в рубище, опустив руки, на тыльной стороне кистей видны раны. У этого памятника всегда свежие цветы и горящие лампады.
могила Александра Солженицына, а рядом могила историка Василия Ключевского. Памятники Антону Деникину и его жене - они вместе, в одной могиле. 

Здесь же рядом похоронены - военачальник Владимир Каппель и философ Иван Ильин. 

Памятник Каппелю накрыт венком в цветах русского флага- бело- сине- красный, и прямо в землю воткнута горящая свеча.

Могилы ухоженные, памятники чистые, много свежих и искусственных цветов, мерцающие лампадки. На одной из могил установлена гранитная скамья на которой сидит пожилая женщина. Думает свою думу сотню лет уж как. Недалеко могила красноармейца погибшего в боях с «белобандитами» Колчака». К этой могиле видимо не приходит никто, нет на ней ни цветов, ни свечей. Могилу Ивана Шмелева не видела, но знаю точно, что она здесь.

Князья и княгини, генералы и генеральши, чиновники и купцы, молодые и старые - все здесь. Уже давно никого их нет и кости их истлели, а мы ходим по кладбищенским тропам и восхищаемся красотой их памятников.

Имена – история.

Порой о жизни многих из них, тех, чьи глаза смотрят на нас с эмалевых фотографий ничего уже не известно. Хотя... Вот знаменитая Салтычиха, Чаадаев, Дмитриев – Мамонов, Шервуд- Верный.

Много фамилий, которые «на слуху», связаны с Александром Сергеевичем Пушкиным или с русской литературой 19-го века. Или с жизнью 19 века
Здесь похоронен Сергей Соболевский — друг поэта; его дядя – В. Л. Пушкин 

Внезапно вдруг осознаешь, что эти фамилии – Оболенские, Толстые, Панины, Вяземские, Трубецкие – слышала уже много-много раз...

Новое Донское кладбище - царство мёртвых.

Погода 10 сентября была хорошая и не было той щемящей тоски, которая возникает на кладбищах в дождливые осенние дни. Было тепло и мягко светило солнышко. На всех кладбищах обычно очень тихо, слышно, как птички поют. Белка к нам выбежала, упитанная такая, и поскакала дальше по могилкам.

Новое Донское кладбище - это уже век двадцатый.

Неисчислимое количество упокоенных, а еще более неисчислимое – сожжённых. Именно на этом кладбище из недостроенной церкви Серафима Саровского в 1926 году сделали первый в Москве крематорий. На старом фото - длинные трубы. Дымили эти трубы, как свидетельствуют историки до 1992 года. Именно в этом году здание церкви было передано епархии, а крематорий демонтировали.

На этом кладбище уже все - граждане СССР - и «цари» и «рабы», и палачи и жертвы.

Революция «пожрала своих героев» .

Вот могила уроженца Владимирской области из села Гавриловское, на ней большой красивый памятник. Заслужил покойный такой почёт тем, что будучи сотрудником НКВД, лично расстрелял и подписал расстрельные приговоры нескольким тысячам ни в чём неповинных людей.

Фамилию его не скажу, не заслуживает он нашей памяти.
Идеальный, тупой, жестокосердный исполнитель. Однажды к нему на казнь было доставлено 300 человек (!). Он лично всю ночь расстреливал людей, а утром сказал, что переутомился и чтобы больше двухсот человек на расстрел не привозили. Все его жертвы были сожжены. Крематорий дымил без устали. Чтобы ни следа, ни памяти, сжигали трупы репрессированных, расстрелянных, погибших на фронтах. От некоторых не осталось даже урны с прахом. Прах «врагов народа» родственникам не выдавали. Не положено. Да и могли ли те родственники придти и забрать прах? Живы ли они были?. Так и называется – могилы невостребованных прахов №1, № 2, № 3. Остались таблички, просто воткнутые в землю,– у кого-то с фотографией, у кого-то без таковых. На некоторых табличках написано – реабилитирован в 1953 году или в 1954 году. Примерно такие таблички мы несём, когда идём в «Бессмертном полку». Имена на табличках знакомые: Блюхер, Якир, Тухачевский, Егоров, Уборевич, Авель Енукидзе и другие не менее известные в советской истории. Революция – таки «пожрала « своих героев . Все они в общей могиле. А их палач, (причем прежде бывший коллега) и палач тысяч других людей на этом же кладбище - в отдельной. И вообще хорошую карьеру сделал. Из села Гавриловское – в Москву! Отдельная квартира , хорошая зарплата за вредную работу и умер в своей постели или в элитной ведомственной больнице КГБ.

Справа от тропинки скромная табличка. Павел Васильев - поэт. Родился в 1910-ом году, расстрелян в 1936-ом. Кремирован и похоронен в общей могиле. Вот и вся жизнь — 26 лет. За что?

А стихи остались, хорошие стихи. Посвященные Наталье Кончаловской.
Впервые оказалась в месте массовых расстрелов. Находиться здесь не страшно, но опасно для людей с душой и сердцем…

Мемориал военным, погибшим во Вторую Мировую войну. И здесь не одна тысяча фамилий, а восемнадцать тысяч! Мелко-мелко, убористо, строго по алфавиту – имена и фамилии, которых нескончаемо много. Они все БЫЛИ и все погибли.

Отдельная аллея на кладбище погибших летчиков- испытателей. Как летели вместе одним экипажем, так и упокоились все в одном месте: командиры, бортмеханики, бортпроводницы, радисты. На фотографиях так и навечно остались молодыми, сильными, красивыми.
На Донском кладбище преогромный Колумбарий.

Есть открытый - наверное , стен 50 или больше, установлен на улице. Есть закрытый –здание из четырёх этажей, длиной в 3-4 подъезда. Длинные коридоры, таблички с фамилиями, именами и фотографиями, датами рождения и смерти, цветы и вазочки. Тишина здесь буквально гробовая. Запах плесени. Пустота, никого нет. Почему-то становится страшно, как будто сама в потустороннем мире, каком-то Зазеркалье. Эти ощущения трудно передать, что бы их почувствовать надо побывать там, среди тех, кто когда-то был. Они смотрят с фотографий, ты видишь их лица, а они тебя нет...

На улице легче. Осеннее солнышко светит жизнерадостно. В открытом Колумбарии много разрушений (от климата, скорее всего), некоторые ниши уже без дверцы, зияют тёмной пустотой, некоторые таблички отвалились, видны урны. Можно их взять в руки, и (мне так показалось) на память. На урнах фамилии и имена - семьи. Удивляет желание людей быть кремированными, особенно если это касается маленьких детей.

На этом кладбище лежит дочь Александра Сергеевича Пушкина - Мария Александровна Гартунг, умершая в Москве от голода в 1918 году. Не успел нарком Анатолий Луначарский пенсию выхлопотать ей, дочери Пушкина.

Здесь похоронены многие артисты. Из самых известных: Фаина Раневская и Клара Румянова, певицы Майя Кристаллинская и Изабелла Юрьева, режиссер Юрий Любимов. Разведчики Рудольф Абель и Конон Молодый.
Есть очень красивые современные памятники, особенно погибшим безвременно, у одной могилы даже установлено видео наблюдение.
А еще что поражает – большинство , подавляющее большинство фамилий — еврейские...

Академик Дмитрий Лихачев говорил, что надо обязательно посещать кладбища. Когда человек смотрит на надгробные плиты, к нему приходит осознание собственной смертности и мы приучаемся думать о том, какую память мы о себе оставим. 

Помните стихотворные строки Марины Цветаевой:

«Идёшь, на меня похожий,

Глаза, устремляя вниз,

Я тоже БЫЛА, прохожий,

Прохожий, остановись!»

На кладбище волей-неволей о жизни думаешь и о смерти, которая и принесет всем желанное равенство, о том, сколько людей ушло «туда». Помните изречение древних: «Memento mori»! Древние всегда правы. На то они и древние. Они тоже, там на небесах, им все видно, они все знают, как и поэты.

«И кровь приливала к коже,

И кудри мои вились…
Я тоже была, прохожий!
Прохожий, остановись!

Сорви себе стебель дикий

И ягоду ему вслед, -

Кладбищенской земляники,

Крупнее и слаще нет».

Марина Цветаева.

Напротив кладбища, метров через триста - жилые дома, девятиэтажные башни с окнами, смотрящими на Колумбарий. Боюсь даже думать, как эти москвичи жили в те годы, когда из своих окон видели вечно дымящую трубу. Наверное каждый день вспоминали о смерти, а сейчас могут просто любоваться кладбищенской зеленью.

Ирина Борута, г. Владимир.