Конкурс «Дети войны в словах и лицах»
Номинация «Фотопортрет»
-
Моя мама Руснак Галина Александровна
родилась в 30-м году прошлого века и жила
в глухой мордовской деревне под названием
Зоринка. , и во время тех лихолетий с
1941 по 1945 годы ей было от одиннадцати до
пятнадцати лет. Какое-то время они
учились, но по большей части под лозунгом:
«Все для фронта, все для победы» работали
наравне со взрослыми.
В те времена
были колхозы. Был такой и у них. Было
стадо свиней и коров, были и поля. До них
не докатилась война, но все тяготы того
времени пришлось испытать и мирным
жителям вдали от передовой.
На полях
сеяли хлеб. Запрягались бабы в плуг и
ай-да пахать на себе…
Детям
же доверялась «почётная миссия»
разбрасывать зерна в почву, а потом
опять, запрягались женщины в борону и
вперед – боронить…
Следующий этап
– прошёвка. Вы знаете, что такое прошевать
просо? Это не кукуруза, чтоб сапой грести.
Это на корточках прорывать травинку за
травинкой. Это-то и была задача детей.
А потом шли на фермы убирать за скотом.
У них там целая бригада была из
детей-подростков.
И
знаете, подростки были в то время похожи
на детей из концлагеря. Была у нас
фотография, где мама с её братом стоят
на ветру. Девочка (мама) на том снимке
была, словно нитка, а платьице, как флаг
на флагштоке. Лица, словно черепа,
обтянутые кожей, но только с огромными
глазами. Жаль, со временем не сохранился
тот кадр, но я его отчётливо помню.
Но
маме, можно сказать, повезло, поскольку
она была сироткой, как тогда ее называли,
то ее определили «заштатным» водовозом.
Вот и возила воду от ручья на ферму в
огромной бочке на старой кобыле Пердиле
(так её звали - Пердила. Она от старости
при каждом шаге подпердывала). Ну, а что
делать. Лошадь была кляча-сдыхляча:
убить жалко, есть там было с неё нечего
– кости да жилы. Вот и пустили её возить
воду. В этих местах рассказа мама всегда
смеялась. Но на самом деле эти воспоминания
вызывали слезы.
И что самое страшное
в те времена – это наказания. Хлеб
колосится. Для скотины выращивают овощи.
А дети ходят собирать по полю колоски,
чтоб ни один не пропал. И упаси Господь
позариться на морковку или колосок, к
вечеру за тобой приезжают, и человек
исчезал на веки вечные.
Их
спасал мед. Мамин дед (а жила она у деда
с бабой, поскольку сирота по маме) держал
колхозную пасеку, но и рядом свои ульи.
Вот благодаря пчелкам и выжили. «Идёшь
к реке, надерёшь огромные листья лесного
щавеля, очистишь кислючий черенок и
жуешь до оскомины. Только дома можно
было эту «отраву» и есть, с мёдом, -
говорила мама, - Да и мёд почему-то пчелы
собирать не хотели, мало его было.
Особой
прелестью считалось заиметь кусочек
макуха. Это было, как конфетки. Сунешь
за щеку и бегаешь с ним полдня… Счастье!»
А
вечерами дома в каждой семье шили и
вышивали кисеты для бойцов на фронте.
Кто умел, вязал носки и варежки, но особо
и шерсти-то не было.
К сожалению
архивных фотографий не сохранилось.
Кто мог тогда снимать фотки в этой
тьму-таракань? Был тот кадр бухенвальдский,
как я называла, но время и его не
пощадило.
Остались лишь пара кадров
отца-фронтовика, деда моего, и всё…
Аурика Руснак, г. Дубоссары.
#детивойны #победы945 #евразия #евразиягранты
Комментариев нет:
Отправить комментарий